В преддверии 80-летия Великой Победы, РНТБ представляет цикл материалов, посвященных 14 ключевым стратегическим операциям Советской армии, которые не только определили переломный момент в ходе Великой Отечественной войны, но и стали решающими в достижении окончательной победы над нацистской Германией. Эти сражения, от обороны Заполярья до штурма Берлина, продемонстрировали беспримерное мужество и героизм советских солдат, а также стратегический гений советского командования.
Ржевская битва, несмотря на название, не была сражением за сам город, главной ее задачей было уничтожить основные силы немецких войск на ржевско-вяземском плацдарме, который находился в 150 км от Москвы. Именно здесь решалась судьба столицы и, возможно, всей страны. При этом, бои шли не только в районе Ржева, но и в Московской, Смоленской, Тульской, Калининской, областях. В памяти советского солдата и советских граждан Ржевский выступ, Ржевская дуга остались «ржевской мясорубкой», поскольку количество человеческих потерь здесь просто зашкаливало. Битва подо Ржевом во многом походила на сражения Первой мировой войны. Недаром немцы сравнивали эти бои с наступлением под Верденом, известным также как «Верденская мясорубка».
«Задачи той не выиграл враг», как сформулировал А. Т. Твардовский в своем известном стихотворении «Я убит подо Ржевом».
И у мертвых, безгласных, Есть отрада одна: Мы за родину пали, Но она – спасена.
Наступление немцев
Вечером 6 октября 1941 года передовые бронетанковые части вермахта вошли в Вязьму. 50-я и 73-я стрелковые дивизии РККА не успели подойти к городу, и гарнизон не смог оказать серьёзного сопротивления. На следующий день 4-я полевая немецкая армия при поддержке 4-й танковой группы сомкнула клещи с наступавшими с севера соединениями 9-й полевой армии и 3-й танковой группой. Западнее Вязьмы окружили крупную группировку советских войск.
Несмотря на открывшуюся возможность быстрого наступления на Москву, фельдмаршал Федор фон Бок принял решение о наступлении на Торжок с целью окружения Ленинграда. Это привело к ожесточенным боям на Ржевском укрепрайоне, где оборонялась 31-я армия генерала Василия Далматова. Вскоре армия была расформирована, а её остатки переданы 29-й армии генерала Ивана Масленникова.
В журнале боевых действий 26-й пехотной немецкой дивизии отмечалось:
Враг обороняется с опорой на грамотно выстроенную систему укреплений. Его артиллерия сильна, хорошо пристреляна, точна и высокоэффективна. Она располагает орудиями крупных калибров. На участках прорывов противник предпринимает яростные контратаки силами до двух рот с мощной артиллерийской и минометной поддержкой. Почти все подступы к позициям густо заминированы.
Ожесточение было столь велико, что противники неоднократно вступали в рукопашные схватки с применением ножей и штыков. Стремительность немецкого наступления через плохо прикрытый левый фланг привела к тому, что 10 октября была захвачена Сычевка. 11 октября вермахт взял Зубцов (город юго-восточнее Ржева).
Напряжение нарастало, что привело вечером 11 октября к преждевременному подрыву в Ржеве железнодорожного моста — командир взвода саперов лейтенант Чуваев по собственной инициативе заминировал виадук, что повлекло детонацию зарядов во время вражеского авианалета. Это лишило командование возможности вывести на восток имущество 29-й и 31-й армий.
Защищать город было поручено 174-й стрелковой дивизии полковника Павла Ильиных, которой придавались пулеметные батальоны, а также два артполка и две батареи. В связи с угрозой окружения начался вывод частей, оборонявших Ржевский укрепрайон.
Одними из последних из города уходили подразделения 252-й стрелковой дивизии генерала Александра Забалуева. В документах соединения отмечалось: «Прошли Ржев, испытавший страшную бомбардировку врага. Многие дома на центральной улице были превращены немцами в груды камней. Красивый и веселый доселе Ржев помрачнел, закоптел от пожаров».
Схожую картину увидел и лейтенант Александр Шумилин, командир роты из 119-й стрелковой дивизии: «Я смотрел на море огня и думал, — город сгорит за ближайшие дни. Пламя повсюду бушует, гудит и набирает силу! Говорят, что при кремации умерших людей, они в огне начинают шевелить и двигать суставами. Возможно, от огня натягиваются сухожилия. Случается это или нет, утверждать не берусь. А вот во Ржеве, в горящих домах я сам видел, как домашние вещи, детские коляски, железные кровати, луженые самовары в неистовом огне корежились, кривились и изгибались, как живые».
Ржевско-Вяземская наступательная операция (8 января — 20 апреля 1942 года)
Попытка взять в “клещи”, расчленить и уничтожить основные силы группы армий Центр, занимавших позиции в районе Ржев, Вязьма, Юхнов, Гжатск.
Наступление Красной Армии развивалось согласно первоначальному плану до 19 января, когда по личному распоряжению Сталина сразу две армии были выведены из боя и переброшены на другие участки фронта. Наступательный потенциал советских войск уменьшился настолько, что они вскоре были вынуждены перейти к обороне. Натиск на вражеские позиции возобновился 26 января, с приходом подкреплений, но немцы очень грамотно воспользовались возможностью укрепить свою линию обороны, быстро ликвидировали все опасные прорывы, перерезав при этом важные тыловые коммуникации сразу трех советских армий.
Две крупные группировки РККА вскоре попали в “котел”. Попытки пробить коридор и вывести войска 33-й армии не имели успеха, и 13-18 апреля она была полностью уничтожена.
Части 39-й армии и 11-го кавалерийского корпуса сражались в окружении почти три месяца и погибли в июле 1942 года.
Общие потери советских войск на этом этапе Ржевской битвы составили 776.889 человек, из них безвозвратные — 272.320. Противник потерял убитыми и ранеными 330.000 человек.
20 апреля Ставка приказала перейти к обороне. Ржевско-Вяземская стратегическая наступательная операция закончилась (этот день также считается датой окончания битвы за Москву). Красной армии не удалось освободить Ржев и Вязьму, однако группа армий «Центр» оказалась глубоко охваченной с двух сторон.
Между Западным и Калининским фронтами образовался плацдарм, получивший название Ржевско-Вяземского выступа, имевший до 200 километров по фронту и 160 в глубину. До столицы СССР было 150 километров. При этом 39-я армия генерала Ивана Масленникова занимала обширный уступ внутри выступа.
Весной 1942-го на советско-германском фронте установилось шаткое равновесие: обе стороны в грядущей летней кампании готовились завладеть стратегической инициативой. В Ставке и Генштабе РККА пытались четче определить главные направления основных событий года.
Трагедия 33-й армии генерала Ефремова
В окружении очутилась часть 33-й армии, три стрелковые дивизии с небольшим числом частей усиления. В документах они стали называться Западной группой. На 6 февраля, согласно составленному 30 июля 1942 года «Описанию операции 33 А по овладению г. Вязьма», три дивизии располагали 9574 военнослужащими, 79 орудиями и 75 миномётами. Было много раненых, мало боеприпасов и горючего. Снабжение наладить не удавалось. По воздуху доставлялось крайне мало грузов, а часть из тех, что были сброшены на парашютах, попала к немцам.
Надежды на парашютистов не оправдались, было выброшено порядка 2300 человек. В связи с тем, что количество транспортных самолетов было ограничено, десант высаживался несколькими волнами, что дало немцам возможность громить его по частям, многие десантники были убиты еще в воздухе, в том числе командир 4-го воздушно-десантного корпуса генерал Алексей Левашев.
При этом парашютистов, которые были вооружены лишь стрелковым оружием, выбрасывали на слишком большой площади. Высадку же последующих эшелонов пришлось отменить после того, как люфтваффе уничтожило на аэродромах значительное количество советских транспортных самолетов.
«Я сюда с солдатами пришел, с солдатами и уйду»
В окружение вместе с 33-й армией едва не попала направленная на помощь Ефремову 9-я гвардейская дивизия генерала Афанасия Белобородова.
Советскому командованию нечем было на это ответить: в тот момент РККА не располагала крупными танковыми соединениями.
В войсках начался настоящий голод, уровень дисциплины упал, имели место случаи гибели бойцов от истощения, а также дезертирства, но они не стали массовыми. Руководство Западного фронта требовало от 33-й армии удерживать позиции, обещая прорвать фронт. Наши войска действительно делали для этого все возможное, но их атаки заканчивались безрезультатно. Все соединения и части понесли большие потери, а поступавшее пополнение было совершенно не обучено. Бойцы не умели стрелять, бросать гранаты, они могли лишь подниматься в атаку и погибать.
Командование Западного фронта рассчитывало использовать части 33-й армии в будущих операциях, и потому не хотело её выводить из немецкого тыла. Не получил генерал Ефремов и приказа соединиться с оказавшейся в окружении западнее Вязьмы группой генерала Белова, которая была значительно сильнее. Разрешение на прорыв из окружения было дано лишь в апреле.
На прорыв группа Ефремова пошла 12 апреля, забрав всех раненых (свыше двух тысяч) и уничтожив всё тяжелое вооружение. С ними уходили также и местные жители. Генерал Ефремов, несмотря на личный приказ Иосифа Сталина, отказался покидать своих бойцов и отправил в Москву раненных и боевые знамена армии.
Попытка 43-й армии пробиться к ефремовцам провалилась. Навстречу 33-й армии наступала и 50-я армия генерала Ивана Болдина, но 15 апреля, когда до окруженных оставалось всего два километра, немцы отбросили советские войска.
Ефремов, сочтя, что пройти 180 километров в условиях весенней распутицы и большого количества раненых его войска не смогут, обратился к Москве с просьбой идти по кратчайшему пути через реку Угру.
Жуков был категорически против, но Сталин считал, что Ефремов — опытный командир и надо согласиться с его мнением. На пути следования колонны попали под удары немцев и несли огромные потери. Боеприпасов практически не было, большое количество раненых сковывало движение остальных. В результате отдельные группы отсекались немцами и продолжали бои в окружении. До реки Угры, где должны были ждать свои, дошли лишь около двух тысяч. Но там их никто не встретил. Части, которые должны были идти навстречу прорывавшимся, к Угре не вышли.
Ефремов был тяжело ранен и, не желая сдаваться, покончил жизнь самоубийством.
Из 11 тысяч человек личного состава 33-й армии к своим удалось прорваться менее чем 900.
Генштаб Красной Армии, подводя итоги боев под Вязьмой, констатировал: «Западная группировка 33-й армии честно и доблестно дралась до конца своего существования. При недостатке в боеприпасах и продовольствии она два с половиной месяца дралась в полном отрыве от своих войск, нанося большой урон в живой силе противнику, и сковывала его большие силы своими действиями…».
Ржевско-Сычевская стратегическая наступательная операция (30 июля — 1 октября 1942 года)
30 июля в бой были брошены войска шести общевойсковых, двух воздушных армий, а также пяти корпусов: кавалерийского, двух танковых и двух стрелковых.
Жуков вспоминал:
«Верховный предполагал, что немцы летом 1942 года будут в состоянии вести крупные наступательные операции одновременно на двух стратегических направлениях, вероятнее всего — на московском и на юге страны. Он больше всего опасался за московское, где у них находилось более 70 дивизий. И. В. Сталин предполагал, что гитлеровцы, не взяв Москву, не бросят свою главную группировку на захват Кавказа и юга страны. Он говорил, что такой ход приведет немецкие силы к чрезмерной растяжке фронта, на что главное немецкое командование не пойдет.»
К началу наступления группировка советских войск располагала 1715 танками. Артиллерийская плотность на направлениях главных ударов достигала 115-140 стволов на 1 километр. Однако советский генералитет воспользовался этой силой крайне безыскусно, приказывая снова и снова атаковать “в лоб” глубоко эшелонированную оборону. Стрелковые дивизии несли огромные потери, продвигаясь всего на 1-2 километра в сутки.
Один из немецких солдат, оборонявшихся на высоте “200” у деревни Полунино, оставил такое описание “будней” советского наступления:
“…Все пространство побоища представляло собой страшную картину смерти и разрушения. В деревнях не было ни одного целого строения. Вдоль и поперек исполосованные гусеницами, сплошь покрытые рыжей глиной, вывернутой лопатами и взрывами, многострадальные поля были всюду усыпаны кучами стреляных гильз, банками и ящиками, брошенным и поломанным оружием, обрывками бинтов и снаряжения, обломками бревен и рваной колючей проволокой — всем неисчислимым мусором войны. 150 разбитых и сгоревших, русских танков, громоздившихся тут и там группами и поодиночке, дали повод называть это место Panzerfriedhof — кладбищем танков. А по воронкам и между ними, по разрушенным танками и взрывами окопам и блиндажам валялись тысячи тел погибших бойцов. Большинство из них было разорвано взрывами и раздавлено гусеницами…“
Попытка пробить немецкую оборону ударом подвижных соединений также не была успешной: 9 августа у села Карманова произошло встречное танковое сражение, в котором сошлись до 800 советских и около 700 вражеских машин.
Потери советских войск в этой операции составили как минимум 300 000 человек и не менее 1 085 танков. Немцы потеряли около 60 000 человек. Точных данных об уничтоженной бронетехнике врага нет.
Операция “Марс” (25 ноября — 20 декабря 1942 года)
Проводилась одновременно с операцией “Уран” — окружением 6-й армии вермахта в Сталинграде. В какой-то мере очередное наступление на Ржев стало отвлекающим маневром, который должен был сковать силы противника и помешать ликвидации Сталинградского “котла”. Для достижения этой цели информация об операции была частично раскрыта руководству вермахта советской разведкой.
Командование РККА отлично знало слабые места в немецкой обороне и было уверено, что немцы не успеют их устранить. Однако командующий 9-й армией Вальтер Модель с этой задачей справился, увеличив на участках наиболее вероятного советского наступления плотность своих войск в 5-6 раз. Так что вместо отдельных “пальцев” — дивизий, каждая из которых была растянута на 20-40 километров, пришлось иметь дело с крепко сжатыми “кулаками”: по танковой и пехотной дивизии на каждые 15 километров линии фронта.
Общие потери советских войск в операции “Марс” составили 215 674 человека. 9-й немецкой армии очередное удержание своих позиций обошлось в 53 500 человек.
Операция “Бюффель” (1-30 марта 1943 года)
Разгром 6-й армии Паулюса в начале 1943 года повлек обрушение всей южной части советско-германского фронта: вермахту пришлось экстренно выводить группу армий «А» из Северного Кавказа. Немцы ушли сами. В Берлине приняли решение эвакуировать также войска и из Ржевско-Вяземского выступа — в летних и осенне-зимних боях 1942-го 9-я армия потеряла около 100 тысяч человек, и было очевидно, что второго, более толково проведенного «Марса» дивизии Моделя не выдержат.
Спешная попытка догнать отступающих немцев была безуспешной: арьергард противника имел в своем распоряжении ряд промежуточных оборонительных линий, защищенных минными полями и разрушенными коммуникациями, так что советские части могли за сутки проходить не более 6-7 километров. К 22 марта советское наступление остановилось — из-за проблем с подвозом боеприпасов и продовольствия.
Потери наступающих войск составили 138 577 человек, вражеского арьергарда — 15 267.
Сталин придавал большое значение ликвидации плацдарма, столь долго угрожавшего Москве. 3-5 августа 1943 года вождь совершил свою первую и последнюю поездку на фронт, побывав в местах кровопролитных боев за Ржев.
Общие потери Красной армии на Ржевско-Вяземском направлении в 1942-1943 годах составили более миллиона солдат и офицеров, среди которых число убитых и умерших от ран насчитывало 450 тысяч человек. Потери вермахта исследователи оценивают в три-четыре раза ниже.
Память
После войны о событиях на этом направлении старались не вспоминать. В военных училищах будущим командирам Советской армии не рассказывали об операциях у Вязьмы и Ржева даже под грифом «для служебного пользования». Отсутствует упоминание о них и в четырехтомнике «Операции советских Вооруженных сил в Великой Отечественной войне», который издавался в конце 50-х годов.
То, что постарались забыть маршалы и генералы, в народной памяти сохранили поэты и писатели-фронтовики.
В 1946 году Александр Твардовский написал знаменитое стихотворение, ставшее реквиемом всем погибшим на войне.
Я убит подо Ржевом,
В безыменном болоте,
В пятой роте, на левом,
При жестоком налете.
Я не слышал разрыва,
Я не видел той вспышки, —
Точно в пропасть с обрыва —
И ни дна ни покрышки.
И во всем этом мире,
До конца его дней,
Ни петлички, ни лычки
С гимнастерки моей…
*документы и материалы о Великой Отечественной войне находятся в фонде РНТБ. За дополнительной информацией обращайтесь в справочно-информационную службу, тел. +375 17 203 31 00.
*в работе использованы материалы портала Lenta.ru
